Можно ли работать в сфере науки, не понимая, что она собой представляет? Вероятно можно, хотя и до определенных пределов. В такой же степени, например, можно завинчивать какой-нибудь болт на конвейере автозавода, не имея ни малейшего представления ни о производственном процессе в целом, ни о том, что такое автомобиль. Более того, крайне сомнительно, что расширение ваших представлений о производственном процессе может существенно помочь в завинчивании отдельного болта. Однако, если вы ставите перед собой творческую задачу дальнейшего развития автомобилестроения, то здесь вам уже могут понадобиться и представления о предыдущих этапах и закономерностях этого развития, и знание смежных областей, и многое, многое другое. Трудно даже предусмотреть, что вам при этом может понадобиться. Неопределенность предполагаемой предварительной информации -- это специфика творческих задач. Фактически перед нами тавтология: если вы точно знаете, что вам понадобится для решения задачи, значит задача не является творческой. Именно поэтому философия науки не нужна научному ремесленнику, не нужна при решении типовых и традиционных задач, но подлинная творческая работа, как правило, выводит ученого на проблемы философии и методологии. Он нуждается в том, чтобы посмотреть на свою область со стороны, осознать закономерности ее развития, осмыслить ее в контексте науки как целого, нуждается в расширении кругозора. Философия науки дает такой кругозор, а извлечете ли вы из этого пользу -- это ваше дело.
В науке воспроизводятся некоторые нормы, стандарты, например, постановки и решения научных проблем, которые разделяются всеми учёными. Кун назвал совокупность этих стандартов и фундаментальных теоретических достижений (также ставших некими стандартами) парадигмой (от греческого «образец»). По Куну, научная деятельность происходит на её основе, происходит осознание парадигмы -- парадигмальная рефлексия. Он хорошо показал это на примере физики. Всегда наступают моменты, когда парадигма недостаточна или неадекватна. Тогда нужно совершить акт рефлексии над основами проблемы, выйти за пределы парадигмы (трансцендировать). Философия науки учит этой рефлексии. Все открытия связаны с рефлексивными прорывами (примеры: Дарвин, Бор, Эйнштейн); в их «учёности» поначалу сомневаются. Спиноза: «Дело философа -- не плакать, не смеяться, а понимать». Учёные признают большой вклад философии в свои открытия, например, Вернер Гейзенберг, один из основателей квантовой механики, упоминает Платона.
Можно подойти к вопросу и с несколько иных позиций, с позиций ценностных ориентаций, с точки зрения осмысленности человеческой жизни. А способно ли нас удовлетворить простое завинчивание болта на конвейере без осознания более глобальной цели, без понимания того процесса, участником которого мы являемся? Вероятно, не способно. А это значит, что любой ученый нуждается в понимании того, что такое наука и научное знание, в понимании того глобального исторического процесса познания, на алтарь которого он самоотверженно кладет свою голову. Философия науки служит и этим задачам.
До середины XX века учёные позиционировали свою задачу как поставку достоверных знаний. По выражению Макса Борна, очнуться от «розового сна» их заставили атомные взрывы. Действительно, с XX века предметом научных исследований часто становятся комплексы, обязательно включающие человеческий фактор (Новиков или Стёпин назвал их «человекоразмерными» системами); они могут поставить под угрозу существование человечества. Поэтому учёным требуется мировоззренческая (аксиологическая) рефлексия (аксиология, с греческого, -- учение о ценностях) -- по поводу систем ценностей и моральных критериев научной деятельности. Философия позволяет развить эту рефлексию. Таким образом, навык мыслить философски должен быть присущ учёному.